Если ты веришь, то одновременно и не веришь. Никто не может верить, одновременно не «не веря». Пусть это будет установлено раз и навсегда: никто не может верить без неверия. Каждое верование — это прикры­тие для неверия.

Верование — только периферия центра, который называется сомнением; поскольку есть сомнение, вы создаете верование. Сомнение ранит, оно подобно ране, оно причиняет боль. Поскольку сомнение подобно ране, оно болит; оно заставляет вас чувствовать внутрен­нюю пустоту, внутреннее невежество. Вам хочется чем-то его прикрыть. Но прикрывать рану цветком розы — думаете ли вы, что это поможет? Думаете ли вы, что роза поможет ране исчезнуть? Как раз наобо­рот! Рано или поздно роза начнет пахнуть раной. Рана не исчезнет из-за розы; фактически, роза исчезнет из-за раны.

И тебе, может быть, удастся обмануть кого-то друго­го, кто смотрит снаружи, — может быть, соседи поду­мают, что это не рана, а роза — но как ты обманешь самого себя? Это невозможно. Никто не может обма­нуть самого себя; где-то глубоко внутри ты будешь знать, обязательно будешь знать, что рана существует, и ты скрываешь ее за розой. И ты знаешь, что роза произвольна: она не выросла в тебе, ты сорвал ее снару­жи, пока внутри тебя росла рана; ее ты не сорвал сна­ружи….

Каково мое предложение? Прежде всего, отбросьте верование. Пусть верования будут отброшены, это мусор! Доверяй сомнению, вот мое предложение; не пытайся скрывать его. Доверяй сомнению. Это первое, что нужно принести в твое существо, — доверяй сомнению и по­смотри, как красиво, как красиво вошло доверие.

Я не говорю верить, я говорю доверять. Сомнение — это естественный дар; должно быть, оно от Бога — от­куда еще оно могло взяться? Ты можешь принести с собой сомнение — доверяй ему, доверяй своим вопросам и не торопись набивать и скрывать его верования­ми, заимствованными снаружи, пришедшим от родите­лей, от священников, от политиков, от общества, от церк­ви. Твое сомнение — нечто красивое, потому что оно твое; это нечто красивое, потому что оно подлинно. Из подлинного сомнения однажды вырастет цветок под­линного доверия.

Это будет твой внутренний рост, это не будет навязанным снаружи.

В этом разница между верованием и доверием: до­верие растет внутри тебя, в твоей внутренности, в тво­ей субъективности. Доверие настолько же внутренне, что и сомнение. И только внутреннее может трансфор­мировать внутреннее. Верование снаружи; оно не мо­жет помочь, потому что не может достичь глубочайшего ядра твоего существа, а сомнение именно там.

Откуда начать? Доверяй своему сомнению. Это мой способ внести доверие. Не верь в Бога, не верь в душу, не верь в жизнь после смерти. Доверяй своему сомне­нию, и тотчас же начнется разговор. Доверие — это та­кая мощная сила, что даже если ты доверяешь своему сомнению, то тем самым вносишь свет. А сомнение по­добно темноте. Это маленькое доверие к сомнению нач­нет изменять твой внутренний мир, внутренний пейзаж.

И задавай вопросы! Чего бояться? Зачем быть та­ким трусом? Оспаривай, подвергай сомнению — под­вергай сомнению всех будд, подвергай сомнению меня, потому что, если есть истина, истина не побоится твоих вопросов. Если Будды истинны, они истинны; тебе не нужно в них верить. Продолжай в них сомневаться… и все же однажды ты увидишь, что возникло доверие.

Если ты сомневаешься и продолжаешь сомневаться до самого конца, до самого логического конца, рано или поздно ты наткнешься на истину. Сомневаться — значит блуждать ощупью в темноте, но дверь существует. Если Будда мог выйти в дверь, если Иисус мог до нее добрать­ся, если я мог до нее добраться, почему не можешь ты? Каждый способен найти дверь — но ты боишься искать ощупью, поэтому ты сидишь в темном углу и веришь в кого-то, кто нашел дверь. Ты не видел этого кого-то, ты слышал о нем от других, и так далее, так далее.

Каким образом ты веришь в Иисуса? Почему? Ты же не видел Иисуса! И даже если бы ты его видел, то упустил бы. В тот день, когда он был распят, тысячи собрались, чтобы на него посмотреть, и ты знаешь, что они делали? Они плевали ему в лицо! Может быть, ты был в этой толпе, потому что толпы совершенно ничем не отличаются друг от друга. Человек не изменился!

Ошо «Неведомое путешествие за пределы последнего табу»